Суховей-7. Часть 1. Акустика

Да будет прощен мне тот спокойный и лирический тон, в котором написана моя часть отчета, но дело в том, что ничего из ряда вон на седьмом «Суховее» не случилось. Очередной фестиваль стал уже не просто традиционным и привычным, а прямо-таки домашним, и энергетика у прозвучавших песен была сверхположительная

Как и полагается, фест, начало которого было заявлено на 17 часов, к половине шестого только раскачался. Зато было время погулять по залу и посмотреть, кто пришел, и что у кого случилось интересного.
Елки-палки, сколько новых людей! Вот круглощекие тинэйджеры, увешанные атрибутикой и наверняка думающие, что они первые на этом пути. Смешные... Вот старожилы, за все семь лет не пропустившие ни одного августовского концерта. На них ничего не висит, никаких фенек, и они после выходных пойдут на работу.
Да, чуть не забыла – этот фестиваль был последний из славной череды «Суховеев». Как сказал позже Паша КЛЕЩЪ, еще ни один неформальный фест не продержался столько лет. Но о Пашке позже, а пока… Девушка в инвалидном кресле – я не знаю, как ее зовут, но мир ей и ее добрым глазам! Андрюха РОМАНОВ – знаменитейший коллекционер музыки из Тольятти, безвозмездно снабдивший уникальными записями не одного актюбинского меломана. Серега ЩАНКИН, оставивший группу, но не оставивший музыку. Дэн, улыбки которого хватит на всех хмурых людей в мире. Еще Дэн – спонсор и вообще нормальный парень. Самос и Японец - воплощение силы и спокойствия. Неожиданный секьюрити Юра РОМАНЬКО, но, честно говоря, сочетание крошечного дворика, узкой лесенки и Инны в качестве контролера уже исключает возможность любого безобразия. Очаровательные барменши за стойкой. Ну разве можно дебоширить от пива, которое тебе продали такие замечательные девушки, как Катя и Алия?!
Вот кто-то пришел не только сам, а со всей семьей. И дети пришедших вовсю располагаются и знакомятся с музыкантами и слушателями. На стенку за сценой проецируется документальный фильм о гастрольном туре «Адаптации». Дым. Гул. Знакомые лица и голоса.
И вот, собственно, начало. На сцену поднимается Ермен, который сразу же передает слово живому символу «Суховея» - Паше Клещу. Каким образом коренной москвич стал воплощением актюбинской идеи – непонятно. Но факт – из года в год Паша ведет «Суховей» и уже нельзя помыслить, чтобы финальное действо прошло без него. «Этот «Суховей» последний, - напоминает Клещъ, а затем объясняет, - и потому он такой… камерный». «На сколько камер?» - острит кто-то из зала.
Как заведено, Клещъ открывает «Суховей». И начинает петь свои песни, от которых думается, плачется, грустится. Про то, что нас всех заберут аисты, чтобы положить каждого в свою капусту. Про людей и детей. Кстати, Паша – один из немногих, кто посвятил нашему городу песню. Объявляю его почетным актюбинцем по версии АПК. Кстати, Паша, я помню твой ответ на вопрос, отчего ты так похудел… Паш, ты не торопись за своими аистами, ладно?..
Правда, не у всех было такое ностальгическое настроение, как у меня. Сам Клещъ увещевал собравшихся сесть и спокойно слушать, но куда там… Народ пришел скорее общаться, а тех, кто спокойно слушал, и увещевать было не надо. Хотелось сказать активно тусящимся – слушайте и запоминайте, это последний «Суховей».
Примерно такая же картина была, когда на сцену поднялся еще один актюбинец, но уже бывший – Женя КОРНЕЙ. Когда один злополучный банкир в свое время выпустил книгу стихотворного бреда со следующими строчками «Пот прошиб волос корней», похоже, что он имел в виду именно нашего Корнея. От его голоса – резкого и нервного тенора пот прошибает даже сверх обычной августовской нормы. А человекомасса в зале четко разделилась на тех, кто внимал – и их было не видно и не слышно. Прочие развлекались как могли – вплоть до состязания по армрестлингу за барной стойкой. Так что и душевный Клещь, пронзительный Корней и последовавший за ним мощный дядька Джек – «Медведь-Шатун» пели больше для первых рядов, а на задворках воспринимались как фоновая музыка.
Что было действительно интересно в первой части феста – так это подбор песен. Подавляющее большинство их было старыми, проверенными вещами. Это, кстати, здорово расслабляло – не надо вдумываться в непривычные слова, можно прикрыть глаза и плыть, напевая: «Эй, президент, опять по нашей улице ездишь?..»
Трое исполнителей-акустиков – и перерыв. И семейный долг в виде пищащего потомка зовет меня домой. Что было после – обещали рассказать и показать. Я же уступаю место на полосе тем, кто был до конца.

Шолпан ТУЛЕУЛОВА